В заметке упомянуты несколько ключевых правителей, которые провели монетные реформы в раннесредневековой Европе. Карл Великий (768–814 гг.), правитель Франкской империи [государство в Западной и Центральной Европе в V—IX веках, которое образовалось на территории Западной Римской империи одновременно с другими варварскими королевствами – прим. пер.], инициировал крупные реформы, включая создание новой монеты, что было связано с укреплением его власти. Его сын, Людовик Благочестивый (814–840 гг.), продолжил эти реформы, усиливая акцент на моральной ответственности правителя и введении строгих стандартов монетного дела. Следующий правитель, Карл Лысый (840–877 гг.), внук Карла Великого и сын Людовика Благочестивого, также проводил реформы монетного дела, акцентируя внимание на справедливости и пресечении злоупотреблений со стороны аристократии. Эти реформы формировали политическую и экономическую обособленность Франкской империи. В Англии аналогичную роль сыграли короли Эдгар Миролюбивый (959–975 гг.) и его сын Этельред II Неразумный (978–1016 гг.), которые инициировали частые реформы для поддержания чистоты и единства королевства, особенно в ответ на политические и моральные вызовы своего времени.
***
Наряду с некоторыми аспектами хартий [название некоторых документов публично-правового характера (конституций и др. актов), в которых нашли выражение требования политических прав социальных слоев и классов – прим. пер.] и христианской литургии, монеты были одним из основных средств, с помощью которых правители эпохи раннего Средневековья могли сформировать внутри своих владений некое подобие коллективной идентичности. С одной стороны, монеты были даже важнее многих других средств символической коммуникации, поскольку с монетами сталкивалось больше людей, чем с хартиями и, вероятно, литургией (по крайней мере, на более регулярной основе). Однако визуальные сообщения, передаваемые монетами, имели такую природу, что большинство людей вряд ли могли оценить их без посторонней помощи: прочитать надписи, расшифровать аббревиатуры и разгадать символизм изображений. Это не было препятствием для использования монет, так же как незнание значения латинских девизов или геральдики на современных монетах и банкнотах не является препятствием для их использования. Однако вполне возможно, что новые выпуски средневековых монет побуждали многих посетить местного священника или других знающих, грамотных людей, чтобы спросить о значении и, возможно, чаще всего проверить подлинность отдельных монет, особенно если с ними возникали какие-то проблемы. В Европе раннего средневековья было принято указывать на монетах название места, ответственного за их выпуск, а иногда и имя чеканщика. Эти детали становились важными, когда возникал вопрос о подлинности. Об этом как раз идет речь в староанглийской адаптации «Легенды о семи спящих отроков в Эфесе», созданной в начале-середине VII века: обескураженные купцы доставляют партию незнакомых монет и человека, который их принес, местному епископу и городскому чиновнику (portgerefa), чтобы начать судебное разбирательство.
Однако если детали описания типов монет и надписей были рассчитаны, как правило, на образованную аудиторию, то акт стандартизации чеканки имел более серьезные последствия для большого количества людей. Почти всегда это означало исключение из обращения монет, выпущенных за пределами государства, что создавало обособленную валютную зону. В Английском королевстве в период с 880 по начало 970-х гг. преобладали монеты, изготовленные в пределах его границ, в подавляющем большинстве серебряные пенни, на каждом из которых был изображен король. Однако, помимо этого, местным правителям была предоставлена значительная свобода действий, что привело к региональному разнообразию типов монет и, в некоторой степени, стандартов веса и пробы. Это была так себе стандартизация, но другие правители пошли дальше. Некоторые из них, по крайней мере с начала VIII века, проводили монетные реформы, которые вводили новые типы монет и в значительной степени, или полностью, изымали из обращения старые монеты. Об этом свидетельствуют клады того периода, на которых видно, как один тип монет сменяется другим. Тогдашнее законодательство определяло некоторые детали управления этим процессом. Люди должны были приносить все имеющиеся у них монеты для обмена. В законах подчеркивается роль монетного двора или монетчика в этом процессе, хотя в реальной жизни могли существовать сети официальных или неофициальных обменщиков, которые обслуживали множество районов, расположенных на значительном расстоянии от монетного двора. Существовал льготный период, в течение которого допускалось использование как старых, так и новых типов монет; этот период мог длиться как три года, так и несколько месяцев. После этого к тем, кто пытался использовать старую монету, могли применяться штрафные санкции; в качестве альтернативы старая монета могла приниматься, но по сниженному курсу, возможно, потому что ее нельзя было использовать для определенных платежей доверенным лицам короля. В этом, по-видимому, заключалось одно из различий между Каролингской империей конца VIII - начала IX вв. и Англией после 970-х гг., где быстро сменяли друг друга разные типы монет.
Логика, лежащая в основе этих реформ, варьировалась от случая к случаю, что является важным моментом: это была стандартизация как политический жест, а не стандартизация ради стандартизации. Чеканка новых монет Карла Великого в 793 году (см. ниже), вероятно, произошла в то время, когда король находился в Регенсбурге, далеко от своих обычных земель в сердце Франкской империи.
Чеканка новой монеты могла быть вызвана восстанием против Карла Великого со стороны его старшего сына или каким-то образом связана с грандиозным проектом короля по строительству канала, соединяющего Рейн и Дунай. Чеканка стала частью мероприятий, вероятно, предпринятых в Регенсбурге, которые описаны в первой части законодательных постановлений, принятых во Франкфурте год или около того спустя (в начале лета 794 года). Эти действия и их кодификация во Франкфурте позволяют понять появление новой монеты в политическом контексте, наряду с осуждением испанского герцога и иконоборческого собора в Византии, публичным признанием и восстановлением герцога Баварии во власти, установлением максимальных цен на зерно, предписанием епископам осуществлять правосудие и избегать переезда в другие города. Франкфуртские декреты представляют собой усиление эффекта уже начатой перечеканки, но они позволяют понять, что тогда волновало двор. Монетная реформа проходила в разгар целого ряда проектов и кризисов.
Сын Карла Великого, Людовик Благочестивый, несколько раз проводил реформу монетного дела в первое десятилетие своего правления. Последняя из этих реформ, в частности, вписывается в риторику политической власти и христианизированной моральной ответственности. Она также была самой амбициозной из монетных реформ Каролингов, поскольку обозначения названий конкретных монетных дворов были опущены: это был замечательный эксперимент по стандартизации, который не получил дальнейшего развития, вероятно, потому что подделки было трудно проследить до их источника (см. ниже).
, of the Christiana religio type, minted after 822.jpg)
Другая реформа, начатая в июне 864 года сыном Людовика Карлом Лысым, была подробно расписана в капитулярии [законы и распоряжения (указы) франкских королей из династий Меровингов и Каролингов – прим. пер.], изданном на королевском собрании в Питре близ Руана. Этот документ очень похож на распоряжения Карла Великого: в нем меньше религиозных воззрений, но обширный раздел о чеканке монет сопровождается предписаниями о поддержании справедливости и устранении злоупотреблений со стороны аристократических чиновников (графов).
Во всех этих дискуссиях о монетной реформе поразительным образом отсутствует рассуждения о фискальной выгоде. Несомненно, этот процесс приносил доход, и не в последнюю очередь для того, чтобы оплатить расходы тех, кто занимался чеканкой и обменом. Однако сколько именно было заработано, и какая часть осталась в руках монетчиков или доставалась королю, – неясно, и тот факт, что этот вопрос не рассматривался, должен нам кое-что сказать: эти операции не всегда были в первую очередь направлены на получение прибыли.
Мотивы поздних англосаксонских монетных реформ, вероятно, менялись со временем, о чем можно судить по юридическим и связанным с ними текстам, относящимся к реформам, которые начались в конце правления Эдгара (959-975 гг.; (см. его монеты ниже)), а затем стали частыми при его сыне Этельреде II (978-1016 гг.) и регулярными примерно с 1030-х годов.
, of the reform type, Lewes (Sussex) mint, moneyer Theodgar.jpg)
На ранних этапах центральное место в оправдании реформы монет занимали моральные аргументы. Первая реформа была проведена в то время, когда объединение и консолидация королевства были главным мотивом. Реформы Этельреда отражают глубокое беспокойство королевского двора по поводу божественной благосклонности и немилости, а чеканка монет, как средство кристаллизации коллективной идентичности и чистоты, служила способом демонстративного и публичного очищения всего общества. Вульфстан, архиепископ Йоркский (ум. в 1023 г.), очень эффектно выразил это настроение в серии сводов законов и проповедей как «улучшение монетного дела» (feos bot), которое он по значимости ставил рядом с поддержанием общественной безопасности, недопущением скверны и других видов греха. «Лучший способ для монетного дела внести вклад в создание благочестивого общества, достойного божественной благосклонности», – писал Вульфстан в своде законов 1008 года, - «это иметь единую стандартную монету во всем королевстве без каких-либо искажений». Однако более частые реформы 1030-х гг. и впоследствии не сопровождаются подобной риторикой или законодательными актами, и вполне вероятно, что на этом этапе, – начиная с правления двух недолговечных королей (Гарольда I и Хардекнуда), чье правление характеризовалось политическими и финансовыми потрясениями, – более важным мотивом чеканки новых монет стало получение доходов.
Моральные соображения, вероятно, лежат и в основе ранних реформ Каролингов. Реформированная, стандартизированная монетная единица исключала возможность подделки. Следует подчеркнуть, что это была превентивная мера, а не (или необязательно) реакция на разгул фальшивомонетничества. На самом деле, существует мало свидетельств того, что это была серьезная проблема как в каролингской Франкии, так и в позднеанглосаксонской Англии. Реформа монетного дела была, прежде всего, политическим жестом: чем-то, что только король мог сделать, и чтобы было видно, что он это делает. Но почему чеканка монет приобрела такое особое значение как показатель добродетели и чистоты? Прежде всего, забота о качестве и постоянстве монет была обусловлена сильным римским влиянием. Однако в поздней античности к этому добавился религиозный, христианский элемент, связанный с Писанием и патристической литературой. Образ монеты считался метафорой души, поскольку ее нужно было внимательно изучать, осознавая риск того, что за внешней добротностью может скрываться внутренняя гниль. Иоанн Кассиан, Августин, Григорий Великий и другие глубоко развили это сравнение. От идеи, что отдельная монета и ее качество отражают душу отдельного человека, до идеи о том, что монета в целом и ее качество указывают коллективное духовное благополучие целого королевства нужен был всего лишь шаг. На такой шаг решался не каждый правитель, но для некоторых, таких как Людовик Благочестивый и Этельред II, он мог оказаться важным действием.
Стандартизация монет имела значительные последствия. Прежде всего, она создала мощный символический, экономический и административный инструмент, который скреплял королевство воедино. Она была одновременно и инклюзивной, и ограничительной, не допуская к участию монеты других королевств. Более того, она продемонстрировала способность правителей, стоявших за этими монетами, действовать решительно, вмешиваясь в экономическую жизнь своих подданных и сотрудничая с местными учреждениями, ответственными за организацию фактической чеканки и обмена.
Продолжение следует…
